Создатели

Ребята идут за мной, я не могу подвести

Мария Гущина — руководитель театра «Май»


Как вы стали руководителем театра? 

Меня пригласили вести театральную студию в тогда еще Тюменскую государственную архитектурно-строительную академию. Я училась на пятом курсе театрального в ТГАКиСТ (мое первое образование), мы с коллегой работали в ТюмГУ, и у нас на двоих была одна театральная студия «Соль». Мы взяли гран-при на Областной студенческой весне, а потом на меня вышел Евгений Сергеевич Серочудинов — он занимался внеучебной деятельностью в ТюмГАСУ. 

Я до сих пор считаю, что мой театр появился благодаря ему, и очень за это благодарна. 13 сентября 2014 года была первая встреча с будущим театром. Некоторые ребята с первого набора, с той первой встречи, рядом по сей день, с остальными мы остались большими друзьями.


Есть ли у вашего театра репертуар? Если да, как он сложился и кто его определяет?

Если серьезно, то можно считать, что репертуара у театра нет. Хотя я как руководитель и режиссер мечтаю именно об этом: иметь возможность регулярно играть спектакли. Чтобы они жили долго, чтобы одновременно было несколько живых спектаклей. Но сейчас это практически невозможно: у нас нет своей площадки, где мы могли бы играть спектакли постоянно. Это наша большая мечта. За плечами у театра стоят несколько работ, которые можно легко поставить на ноги. Надеюсь, однажды мы сможем это осуществить.

Если говорить о репертуаре как разнообразии форм спектаклей, в которых мы работали, есть одно правило: всегда идти в новое, не повторяться, делать то, чего еще не делали. Сложно сформулировать, какие спектакли мы ставим. В 2019 году был Андреев, сегодня — Богомолов. До этого — спектакль по картинам художника. Раньше мы, например, боялись такой явной «современки», теперь, наоборот, захотелось работать с авторами, которые живут с нами в одно время. Возможно, нельзя говорить «мы». Материал для постановки в театр всегда приношу я, но обсуждаем варианты обязательно вместе.

Когда семь лет назад мы выбирали название для театра и придумали «Май», то в подтверждение своих ощущений стали гуглить и узнали, что слово когда-то было мужским именем и означало «теплое сердце». Так мы поняли, что название нам подходит. Главная сверхзадача всех наших спектаклей — сделать так, чтобы после них зрителю стало теплее и хотелось жить в полную силу.


Есть ли у вас какой-то идеал, к которому стремитесь? Оглядываетесь ли на опыт других театров?

Для меня в любительском театре есть три ориентира: «Манекен» из Челябинска, «Буриме» (сейчас не существует, режиссером и руководителем когда-то был Никита Бетехтин) и «Мимикрия». «Манекен» — любительский театр, который, кажется, скоро отметит свое тридцатилетие. Это фантастика для театра подобного формата. Меня восхищают их система работы и атмосфера.

В «Буриме» я была помощником режиссера, каждый день, кроме субботы, у нас были занятия, а по воскресеньям — общие обеды. Мы все были самоотверженными фанатами «Буриме». «Мимикрия» — пример театра, который из любительского превратился в такой, который может создать конкуренцию профессиональному коллективу. Сила и энергия этих людей поражает!

Все три — это пример того, что любительский театр может быть гораздо честнее, сильнее и интереснее профессионального. Что благодаря энергии одного человека — режиссера, а за ним его команды, из ничего и даже вопреки обстоятельствам возникает настоящий, живой театр.


Вы работаете с непрофессиональными актерами? Как вы набираете в труппу?

Я работаю с непрофессионалами, их называют любителями. Мне нравится думать, что «любители» — от слова «любить». Обычно два раза в год мы делаем прослушивания. В первые годы жизни театра мы брали всех, люди сами отваливались, когда понимали: «А, все серьезно, я не готов так вкладываться и тратить столько времени». Сейчас мы вместе с труппой выбираем, кого возьмем к себе. Позволяем себе выбирать не только по актерским данным, но и всегда пытаемся разобраться, «про нас» человек или «не про нас». Удивительно, но это заметно сразу. Иногда промахиваемся, но в итоге человек уходит сам, и становится понятно, что нам сразу было не по пути. Это неосязаемые вещи, но очень важные.

Как вы оцениваете театральную среду в Тюмени? Чувствуете ли вы конкуренцию, сотрудничаете ли?

Это очень хороший и сложный вопрос. Тюмень — нетеатральный город, но вполне перспективный. Это касается и театров, и зрителей. Наши государственные театры достаточно традиционны. Это понятно, но грустно. Они не могут позволить себе эксперимент, люди просто не пойдут, не та целевая аудитория. Думаю, что вкус можно воспитывать — это зависит от насмотренности. Здорово, если будет возможность показывать публике разные работы, возможно, провокационные. В определенный момент это обязательно приведет к результату: люди начнут ходить на новое и экспериментальное.

Конечно, тон театральной жизни города задают именно профессиональные театры. Но, к счастью, появились молодежный театральный центр «Космос» и мультицентр «Контора пароходства», возникают частные театры, новые творческие пространства, которые могут позволить себе этот эксперимент, встряхнуть пространство. Также у театров есть хорошая государственная поддержка, что тоже колоссально важно. Поэтому думаю, что шансы стать точкой театрального притяжения у нашего города все-таки есть.

Со всеми частными театрами Тюмени мы в хороших отношениях, не могу сказать, что мы конкуренты. Возможно, мы все чувствуем, что делаем одно дело и важно создавать, а не разрушать среду вокруг себя.


Как вам кажется, зачем вообще театр нужен?

Для того, чтобы узнавать про себя. Это работает и в отношении актеров, и в отношении зрителей. Люди, которые не связаны с театром, часто не представляют, какое это удивительное приключение, как много в себе открываешь, начиная заниматься актерским мастерством или попадая на действительно хороший спектакль.

С какими трудностями сталкивается руководитель и что самое любимое в вашей работе?

Недавно думала, что за семь лет руководства театром я стала бессмертной и могу справиться со всем. Самое страшное и сложное — это театральная эфемерность. Театр перманентно нестатичен. Ни один спектакль не сможет повториться в точности, нет гарантий, что следующий показ спектакль будет таким же удачным, как предыдущий. За это я одновременно обожаю и ненавижу театр. Текучесть всегда касается и самого коллектива, самое болезненное — когда кто-то принимает решение его оставить. Причины разные — работа, учеба, переезд, выгорание. Раньше меня это убивало, теперь справляюсь легче. Мы очень быстро становимся семьей, очень тяжело отпускать друг друга. Все остальные проблемы по сравнению с этим — ничто.

Еще один большой страх: ребята идут за мной, я не могу подвести. Не могу поставить плохой спектакль, не могу не ответить на их вопросы. Однажды я ушла из процессов на два месяца, так случилось, и ребята подхватили меня, театр выжил. Кажется, что после этого тоже ничего не страшно. Хотя, конечно, за семь лет театр не раз пытался самоликвидироваться. Раньше это казалось катастрофой, когда все будто начинает разваливаться в твоих руках. Теперь философски на это смотрю. Это нормальные процессы — и упадок, и расцвет. Театр будет жить, пока будут те, кому это интересно.

Самое любимое — люди. Видеть, как они расцветают благодаря театру. Как обнаруживают в себе новое. Это самое большое счастье для меня. Иногда бывают неудачные репетиции, но в большинстве случаев я возвращаюсь домой или вприпрыжку, или на крыльях.


Как создаются спектакли, основанные на стихах?

Однажды у нас был опыт создания спектакля по стихам и рассказам XX века, он назывался «Августовские любовники». Мы собрали тексты одного времени, объединенные общей темой, выстроили их в композицию, придумали форму. Мы разыгрываем на ногах события, уже заложенные в текст. Иногда это выглядит как актерский этюд, иногда как номер художественного слова: только чтец и текст в отсутствии действия. Наверное, это был самый невесомый, тонкий и лиричный спектакль. Мы его очень любили и, возможно, когда-нибудь еще сыграем.

Где вы находите ресурсы? Деньги на декорации и прочие расходы?

Нужно сказать, что у нашего театра нет дома. Нет места, где мы могли бы регулярно играть спектакли, спокойно репетировать, оставлять реквизит и декорации. Иногда мы репетируем в моей квартире. Поэтому придумать спектакль — полбеды, найти возможность его физического воплощения — самая сложная задача. Мы существуем при Тюменском индустриальном университете, иногда ресурсами помогает вуз, иногда мы умудряемся что-то заработать и заказать себе на эти деньги, например, грузотакси на следующий спектакль, часто это просто мои личные финансы или вклад ребят. Счастье, что мы можем заявляться на гранты, играть или репетировать в том же «Космосе» или в «Конторе пароходства».


Что вы посоветуете тем, кто хочет создать свой театр с нуля?

Помнить, что собрать вокруг себя людей и делать первые шаги вместе несложно. Самое сложное — поддерживать многолетнюю жизнь коллектива, интерес людей к общему делу, и не опускать руки самому. Но все возможно, если вы действительно любите то, что делаете.